Рассмешить богов - Страница 172

172

Хрисс открыл один глаз, послушно полюбовался на указанный объект, и опять надымил. На этот раз, похоже, нарочно – чтобы Кира не приближалась.

– Я действительно не смогу вас сейчас увезти, – виновато объяснил он. – Взлететь, может, и получится, если собраться и сосредоточиться. Но чтобы пронзать пространство, нужна ясная голова, иначе я буду все время промахиваться, как человек Плакса. И завезу вас куда-нибудь не туда.

– Ну может, давай хоть куда-нибудь… Лишь бы отсюда… – Видя, что дело пошло, Ольга дополнила уговоры ласковым поглаживанием драконьей морды. – Хриссушка, ну пожалуйста, ну соберись, ты же у нас сильный, ты же у нас воин, ты сможешь, у тебя получится…

Дракон тяжко вздохнул. На этот раз без дыма. Передвинул хвост, подсунув его почти вплотную к Ольге. И предложил:

– Возьми у подруги меч, вот тут между чешуйками царапни и попробуй дать этому несчастному герою немного моей крови. Кто-то из мудрых говорил, что она для вас целебная. Думаю, лишний час жизни она ему добавит. А я полежу и немного приду в себя. Час-два, не больше. В крайнем случае улететь куда попало всегда успеем. А вы, вместо того чтобы ругаться, лучше сядьте и подумайте, как будете перевозить это переломанное тело. Седла для него нет, держаться оно не в состоянии…

– Сейчас мы что-то сообразим! – воодушевилась Ольга и, наскоро убедившись, что бедный дядечка Макс еще живой, полезла сквозь кусты клянчить меч у ее величества.

Если когда-нибудь о нас сложат легенду… А что, и такое может быть… Хотя мэтр Максимильяно неоднократно говорил, ухмыляясь точь-в-точь как Кантор, что «историю пишут победители», для нас там тоже найдется место. Это только в Мистралии ее будут писать победители, а весь остальной континент может иметь противоположное мнение. Да и продержатся эти победители недолго. Амарго правильно сказал, Горбатый – дурак, если думает, будто Шеллар после такого унижения утрется и оставит все как есть. И вдвойне дурак, если надеется, что Шеллар застрелится, сойдет с ума от горя или позволит себя сместить под каким-либо предлогом. Не дадут господину наместнику править в Мистралии, пусть он хоть еще десяток вертолетов притащит. А коль уж тут запахло Небесными Всадниками, то и подавно. Конвент Архимагистров и Хранители Школ поднимут всех своих учеников и сами не побрезгуют вмешаться. До сих пор они оставались в стороне только потому, что есть я. Если же меня не станет… Не станет и Мистралии. Либо ее поделят на зоны влияния, либо договорятся и посадят короля-иностранца. Либо разыщут, как советовал Кантор, моих бастардов. Либо вспомнят, что королевская семья Поморья приходится нам дальней родней. Либо назначат регента и подождут, пока вырастут дети у той маленькой девочки, за которую я задолжал алименты… Смешно, Камилла их так и не получит…

Словом, легенду о нас все-таки сложат. И когда потомки будут ее пересказывать, они всерьез будут верить, что король Орландо был отважным героем. И никто им не откроет, как позорно рыдал этот герой по любому подходящему поводу. Как он боялся умереть, хотя знал все заранее. Как униженно выпрашивал у Кантора наркотики, ибо не знал, как справиться с беспросветным отчаянием. Хвала небу, от Амарго удалось отвязаться, а среди ребят есть понимающие люди, не такие сознательные чистоплюи, как товарищ Кантор. Грибочки у Торни отменные, и сам он добрейший в мире гном. Врут, что гномы прижимистые, и что они эльфов не любят – тоже вранье. Стоило попросить – с дорогой душой поделился. Теперь боевой дух у предводителя на высоте, и если опять начнет падать – так грибочки еще остались. Вот трава, правда, оказалась лишняя. Я от нее теперь туговато соображать стал. Но ничего, выветрится. Зато зелье, которым Харама себе Силу повышает, очень даже действенное. Два глотка – и чувствуешь себя всемогущим. Причем это не иллюзия, а реальный эффект. Ведь этого хина бородатого я все-таки сделал! Пробил я таки его защиту, и самому задницу припалил как следует! И в легенде об этом обязательно будет сказано, жив буду – сам позабочусь. А вот о зелье фиг кто упомянет, ведь никто не знает, а я не признаюсь. И Харама никому не скажет. Она уже никогда ничего не скажет. Нет, все-таки не лишняя была трава. Если бы не она, я бы сейчас заплакал…

И еще в этой легенде обязательно будет рассказано о непревзойденном стрелке по имени Кантор. О том, как он одним выстрелом с невероятного расстояния поразил вражеского главнокомандующего. И ни слова не будет о том, как матерился этот великий стрелок, узнав, что промахнулся в Горбатого. Зато два сбитых вертолета будут описаны подробно и вдохновенно, до последней искорки, до последней обгорелой шестеренки… Кстати, где Кантор? Я его что-то не вижу… Ах нет, вон он. Живой.

Интересно, когда будут воспевать подвиг самоотверженных мистиков, победивших демона-некроманта, назовут ли этих ребят по именам? Жюстин и так знаменита своей геройской биографией, а вот скромник Торо откроет кому-нибудь свое имя? Впрочем, нейтральное «отец Себастьян» вряд ли что-то скажет постороннему человеку. Я сам-то о нем почти ничего не знаю, кроме того, что вижу магическим зрением. Великий дар утешения, нереализованные способности экзорциста, да один из трех обетов сломан. И в каком это ордене их приносят по нескольку?..

Толик с его мамонтами непременно будет героем легенды, как бы он ни старался скрыть свое участие в битве. Конечно, эльф обязательно попытается скрыться за славой мэтра Пьера из Великолепной Семерки, но сомневаюсь, чтобы оливковому эльфу удалось остаться незамеченным. Зато, я уверен, все легенды дружно умолчат о том, как бесславно покинул поле боя великий лучник Джеффри Стоунбридж. Не зря ведь Торнгрим клялся найти того идиота, который выдал товарищу кистень, и этим самым орудием пришибить. Неужто мечей свободных не было? Или благородное воспитание не позволило джентльмену привередничать? С мечом Джеффри управился бы, а кистенем он с первого взмаха помял шлем кому-то из своих, а со второго сам себе заехал по такому месту, что для легенды не подходит.

172