Рассмешить богов - Страница 56

Пугать мага всяческими «детекторами» рассудительный король не стал. Не с полным же идиотом дело имеет, а с образованным человеком. И вообще, обращаясь к горе-пловцу, его величество был преисполнен доброты и сочувствия. Что же подвигло почтенного мэтра на столь героическое самопожертвование? Неужели только долг и сострадание? Или все-таки любовь, в которой он не решался признаться? Почему бы не признаться теперь, когда его откровения будут восприняты с должным уважением… Словом, дорогой Шеллар разыграл сто раз отработанную роль «доброго полицейского» и купил несчастного парня с потрохами. Мэтр Варгис тут же честно признался, что никаких личных причин так позориться у него не было, а совершил он сию глупость исключительно из любви к науке. Подобно бестолковым стражникам, он случайно услышал все о той же мнимой беременности, которая уже всем в зубах навязла. В отличие от некоторых глупцов, придворный маг не поверил в подобное поведение короля, а тут же сообразил, что виновником, скорей всего, является печально известный эльф. Когда же бедная девушка побежала топиться, счел своим долгом вмешаться. Не мог же он допустить, чтобы уникальный потомок чистокровного эльфа погиб, не успев родиться, по вине взбалмошной матушки… Это была бы невосполнимая утрата для всей магической науки! Кто же знал, что все это неправда…

Король честно доиграл свою роль до конца, не позволив себе даже хихикнуть, и проводил героя-спасателя словами сочувствия, одобрительными замечаниями и советом все же помириться с мистралийцем. После его ухода их величествам потребовался небольшой перерыв, дабы отсмеяться, закурить и обсудить бестолковость своих придворных.

– Кстати, – вспомнила Кира, когда обсуждения подошли к концу, – а почему ты Кантора не позвал? Ему ты не будешь задавать тот же вопрос, что и остальным прыгунам с моста?

– Зачем? – усмехнулся Шеллар, с удовольствием затягиваясь. – Он так сладко спит, не хочется его будить. Такой тихий, не матерится, не психует, кулаками не машет… проблем не создает. Пусть себе спит. Тем более из твоего рассказа я и так понял, почему он принял столь активное участие в спасении. Равно как и причину его негодования. И должен заметить, в отличие от двоих господ, с которыми мы только что имели счастье беседовать, Кантор умеет плавать. И Лаврис тоже. Чувствуешь разницу?

– Чувствую, – кивнула Кира, укоряя себя, что до сих пор не обратила на это внимания. – Но ты мне лучше скажи, почему все-таки Кантор сцепился с кавалером Танта?

– Ты его самого спрашивала?

– Он мне не сказал.

– Полагаю, он бы очень обиделся, если бы я стал выдавать его тайны. А я предпочел бы сохранить его доверие.

– Но можно же хоть намекнуть, не называя имен!

– Можно, конечно… Если это хоть немного облегчит муки твоего любопытства… Кантор, как ты знаешь, родился не за два дня до знакомства с Ольгой, и у него есть прошлое. И в этом прошлом, как ты сама понимаешь, были женщины. А у некоторых из них были родственники, очень похожие на почтенного родителя Акриллы… Я могу не продолжать?

– Понятно… – вздохнула Кира. – И откуда только берутся такие ханжи?

– Если мы говорим лично о кавалере Танта, то он не ханжа. Он искренне верит в то, что говорит, и следует своим понятиям о порядочности в вопросе… личных отношений. Его тоже в свое время так воспитали, его предки были связаны с одним из христианских орденов, и в семье были соответствующие традиции. Мне только интересно, как он вообще сподобился завести детей при таких убеждениях. Если я удовлетворил твое любопытство, продолжим наше дознание. Хочу все-таки выяснить, откуда кавалер Лаврис выскочил в таком виде. И если окажется, что он был там, где я думаю… то на этот раз он доигрался.

Кире тоже было интересно, откуда выскочил Лаврис, но ей даже не пришло в голову придавать этому вопросу какое-либо значение. Просто любопытно, да и все. И совершенно непонятно, зачем Шеллару понадобилось это знать точно?..

Опрос придворных дам прошел быстро – никто из них не видел, откуда выскочил Лаврис, зато все, как одна, красочно описали выход Кантора из Ольгиной комнаты, хотя их об этом не спрашивали вообще. Да и кто бы предположил, что полураздетый Кантор появится откуда-то еще?

Многие слышали грозные вопли оскорбленного отца, почти все видели их краткую беседу с Ольгой, а наблюдательная Вероника даже стала свидетельницей еще одного безобразия, которое загадочным образом прошло мимо остальных. Часа два тому назад уже полностью одетый кавалер Лаврис приставал к Ольге с каким-то вопросом, а та ругалась и кричала, что она не нанималась пересчитывать его барахло. Шеллар оживился несказанно и велел позвать Ольгу.

Непричесанная и хмурая переселенка была непривычно сердита, и на вполне естественный вопрос короля, почему она явилась к нему в таком виде (то есть в халате), недовольно проворчала, что вообще-то спала и не является куклой, чтобы ее наряжали по первой прихоти хозяйки. Кроме того, раньше его величество почему-то не циклился на том, как она одета. Ведь не за этим же ее позвали. А если кто полагает, что она сейчас всем расскажет, куда ходила за одеждой Лавриса, то Лаврис взял с нее честное слово никому об этом не говорить. Кире вдруг страшно захотелось вывести дорогую подруженьку в коридор и настучать ей по тыкве, но она стойко промолчала, опасаясь, что Шеллар такого метода воспитания не поймет.

Его величество выдержал великолепную долгую паузу, внимательно всматриваясь в глаза нахальной переселенки, пока та не заерзала от смущения, и спросил: